Для удобства чтения разделю текст на три пункта.

1)

Поселили нашу семью в полуподвальном домике, находящемся на территории посольства.

Режим службы мужу был определён жёстким, предполагавшим дежурство ночь через ночь в течение всех предстоящих двух лет.

Первое время, в связи с отсутствием свободных ставок, мне работать было негде. Провела санитарную обработку, побелила в обживаемом помещении часть стен, любуясь сочетанием с деревянными, переставила мебель, повесила занавески, полу-вуали красного цвета, прихваченные с собой из Эстонии, которых как раз хватило на два больших окна, выходящих на территорию посольства нашей страны.

Радуясь ясным солнечным дням, впитывая изобилие постоянного лета, наполнялась впечатлениями. Приступить к акварельной живописи с полгода не могла. Не получалось перестроиться с нежных оттенков лирических российских пейзажей на яркие, сочные краски природы тропиков. В то время не могла понять, как вообще от акварели можно добиться настолько насыщенного выражения контраста, эмоций. А может, в этом направлении реализовывать себя ленилась. Но не скучала. Притащив к себе общественную швейную машину, а, чуть позже, приобретя новую, которую, к слову, использую по сей день, находясь, как говорится, в здравом уме и доброй памяти в содержательном событиями две тысячи шестнадцатом, из приобретённых "на вес" тряпок, кроила и шила нарядные платья себе, летние сорочки мужу и белые, для обслуживания светских мероприятий, его сослуживцам. Эх, знала бы, во что мне моя доброта выльется...

Телевизор в нашем жилище появился не разу, но за развлечениями далеко ходить не приходилось. Достаточно было смотреть в окна, открывающие обзор территории. Глаз радовали разнообразные пальмы, огромные деревья манго, лайма, авокадо, цветущие кустарники гибискуса, растущие бананы и бамбук. На плоды манго давно уже никто не реагировал. Овальные перезревшие фрукты застилали пространство, общаясь, с проходящими мимо сытыми россиянами, рыжими бочками. Если надо было воспользоваться плодовитостью этого фрукта для еды, можно было пройти к королевскому сорту, лишённому волокон грубой ткани, расстелившему раскидистые ветви, плодоносящие поочерёдно, над бассейном. На "второй" территории, тоже огороженной, примыкающей к основной, экскурсию по экзотике продолжали деревья лайма, горьких сортов мандаринов и, бережно высаженные хозяюшками, жёнами представителей сотрудников посольства, бананы. Открыв калитку, первой, привлекающей взгляд, была россыпь жёлто-зелёных шариков, сок которых было принято добавлять в напитки. Самым приятным был признан коктейль со смачно отжатым лаймом в смесь кока-колы с небольшим количеством водки. Но настоящее моё развлечение начиналось в обеденное время, при наблюдении участка территории близ деревьев авокадо. Фрукт очень полезный, вкусный и дорогой, поэтому за ним охотились все, невзирая на чины и регалии.

Помещение нашей квартиры располагалось чуть ниже уровня земли, а окна – как раз на уровне. Стёкла с напылением были не цельными, а набранные горизонтальными полосками. Этот дизайнерский приём, безусловно, оправдан во избежание раскола на случай землетрясения. Если в помещении квартиры свет не был включен, я видела всех, а меня не видел никто и, как на экран телевизора, я смотрела на представителей посольства, которые, изо всех сил изощряясь, заполняли обеденный перерыв, разнообразя мою жизнь своими активными движениями в силу своей физической подготовки. Выходя на охоту, как правило, по одному, озираясь, перед началом движений, солидные, и по комплекции, и по статусу, дяди, прыгая в высоту изо всех природных возможностей, то руками, то палками пытаясь сбить необыкновенно полезные дары тропиков, перевоплощались за несколько минут в шустрых, проворных пацанов. Спасибо вам ребята, если вы меня слышите! Честное слово, я хохотала до слёз!

Внешне все представители посольства были в хороших отношениях друг с другом, но климат внутри коллектива был очень сложным, неким макетом СССР в миниатюре в период перестройки. Каждая семья – как отдельно взятая республика, борющаяся за свои индивидуальные права в период, когда СССР прекращал своё историческое существование.

В начале нашего пребывания в посольстве у меня состоялся интересный разговор с офицером безопасности. Он к тому времени уже два года был в этой далёкой стране, а мы, только прилетев из Союза, из Эстонии, информацией владели лучше. Должна заметить, что я лично не встречала в Эстонии по отношению к себе никакого недовольства, но не осознавать, что Эстония отделится - уже тогда было невозможно. В магазинах, всё упрямее, продавцы, при обращении к ним по-русски, отворачивались от посетителя спиной, хотя логичнее было бы упомянуть менее высокую часть тела. Приходилось учить язык, что было крайне сложным занятием. Во всяком случае, мне, при том, что прежде, в пределах необходимого минимума школьно-институтской программы, владела английским. Это, скорее, мешало, потому что рот упрямо пытался делать протяжно всё, что надо было изрыгать из себя резко и кратко. Мне лично легче было остаться голодной, чем выговорить несколько слов у прилавка на эстонском, в надежде, что леди повернётся передом. Но на прилавках Эстонии хоть посмотреть в то время было на что!

В предвкушении вылета из Москвы мы бродили по магазинам вдоль совершенно оголённых прилавков опустошённых магазинов. Ситуация в стране была, как в анекдоте:

В магазине.

- У вас нет мяса?
- Ну что Вы! У нас нет рыбы. Мяса нет в отделе напротив.

Мне нравится ещё один анекдот, который здорово характеризует период нескольких десятилетий.

1970 год...
- КГБ?
- КГБ.
- Мой сосед ест!
- Ну и что? Пусть ест.
- Икру ест!
- Ну и что! Пусть ест икру.
- Ложками ест!!!
- Поняли, выезжаем...
1980 год...
- КГБ?
- КГБ.
- Мой сосед ест!
- Ну и что? Пусть ест.
- Колбасу ест!!
- Ну и что? Пусть ест колбасу.
- Батонами ест!!!
- Выезжаем.
1990 год...
- КГБ?
- КГБ.
- Мой сосед ест!!!
- Поняли, выезжаем...

В те, удивительные для страны с богатейшим потенциалом, года, когда мы всё равно умели приспосабливаться к обстоятельствам, в Бога верить нам ещё правительство не разрешало, но выдерживать пост учило верно.

В ГУМе, болтаясь по городу с коллегами в ожидании предстоящего вылета, ухохатывались до неприличия, рассматривая ассортимент одной и той же модели калош разного, но преимущественно гигантского размера, размещённых по всей длине, распахнутого буквой П, обувного прилавка. Возникало желание приобрести эту модель в качестве сувенира братьями сёстрам дружественной страны, и мы смеялись над этим. А босые и голодные никарагуанцы приняли бы этот дар с почтением. Но в то время мы этого ещё не знали, и бродили по Москве в надежде найти что-нибудь эдакое, памятное, чтобы увезти с собой в чужую, далёкую страну помимо традиционно заготовленных водки, селёдки и чёрного хлеба.

Накануне седьмого ноября оформленный алыми флагами город настраивал на патриотический лад, и даже плакаты «Миру – мир», «Вся власть – советам!» - вдохновляли. Мы в них в то время даже какой-то смысл видели. За нашими передвижениями по столице Родины с огромных праздничных щитов внимательно наблюдал нетленный поныне Владимир Ильич.

Так вот, в разговоре с серьёзным военным человеком, выразив предположение, что всё идёт к развалу, я с сожалением предположила, что и вернуться в Эстонию, возможно, не придётся, а офицер безопасности, уважаемый Алексей Иванович, ответил, что не для того наши отцы и деды жизни теряли, чтобы развал произошёл.

И понеслось…

В августе 1991 года, вопреки воле народа, СССР расчленили. Представители, резко уменьшившейся в размерах, Родины были построены для торжественного поднятия нового флага, Российского триколора. Но так щемило сердце, такая была обида за всё это новое, но отчего-то не на конкретных людей, а на всё, отправившее нас в новую эпоху, государство... Но обида быстро прошла, а любовь и огромная тяга к Родине начала проявляться значительно ярче. Особенно, в момент, когда перестали выплачивать зарплату и стало непонятно, не забыли ли о нас, и сможем ли мы вообще когда обратно, из этих диковинных мест, вернуться.

2)

Я выросла в Казахстане среди добрых, порядочных и чутких людей. Наше поколение не просто верило в дружбу народов, а существовало в этой дружбе, потому что нас никто не делил, хотя в то время ещё ставили штампы, указывающие национальность в паспорте. Нас, не разделяя на плохих и хороших, на нужных и не очень, на красных и белых, всех вместе воспитывали. Именно так, вновь воспользуюсь словом, "Воспитывали", которое сейчас для многих может показаться странным. Я опишу свои впечатления о юности чуть позже. Отцы и деды, пройдя испытание войной, могли и отлупить, ежели что не так, что тоже прежде социальными учреждениями не ограничивалось и, посему, не возбранялось, оказывая деянием вполне качественный эффект. Никто в то время, во всяком случае, по моим, детским, ощущениям, без повода не раздражался. А уж если вывел кого из себя - терпи! Мы уважали старшее поколение, их глазами учились ценить радость мирной жизни, понимать истинность беды, связанной с утратой близких в годы военного времени. Из первых уст зная цену алому флагу и, как его частичкам, алым галстукам, не просто полученными, а заслуженно вручёнными, вслед за октябрятскими звёздочками, стремились подражать взрослым, и, вступая далее в ряды комсомольской организации, многие подумывали о вступлении в партию.
Припоминаю, как работала в Эстонской школе со своими четвероклашками. Нам, педагогам, прямо накануне октября, на общем собрании коллектива объявили, что больше принимать в пионеры никого не надо. Мои воспитанники плакали от обиды. С учениками своего класса мне удалось договориться о неразглашении страшной тайны. Мы пошли в парк к памятнику защитникам Родины, где я приняла ребят в пионеры, да простит меня правительство Эстонии, самостоятельно. Естественно, моим подопечным не удалось в открытую носить галстуков на шее. Но никто не возбранял приносить с собой галстуки в портфеле. Пионерами были родители ребят, старшие братья, сёстры. Приём в пионеры, да и сама эта организация ассоциировалась с положительными героями.
Повесть исполнявшего обязанности Председателя Правительства России в 1992 году, Егора Тимуровича Гайдара, вписанная в будущее страны реформами и приватизацией, и по сей день нравится далеко не всем, а любимой для многих была, есть, и далее останется повесть Аркадия Петровича Гайдара «Тимур и его команда», изучаемое в школьной программе. Если кто помнит героев приключенческого фильма, понимают, как хотелось соответствовать, принося добровольческую помощь пожилым людям и ветеранам. В то время бабушки не боялись, отдав сумку человеку, проявившему порыв благодеяния, не получить её обратно. А сам по себе шаг "в пионеры", был, ассоциативно, ступенькой к взрослости. Гордились, вступив в ряды, стремились быть лучшими, соревнуясь во всём за победу, будь то учёба, сбор макулатуры, металлолома или желудей. Формировалось чувство коллективизма, закалялся характер. Запрет слишком резко поменял историю. Вырубленные эпизоды детской мечты губили психику детей, опустошая несбывшимся ожиданием, как не наполненные винами сосуды невинно пострадавших сортовых виноградников.
Лично я до сих пор ничего плохого в пионерской организации не усматриваю, хотя припоминаю личный забавный случай, некоторым образом, с пионерской организацией, связанный.
Папа с мамой отправились отдыхать на море. Со мной остались бабушки. Мамина мама в то время с нами жила постоянно, а папина, хлопотливая скромная молчаливая женщина по имени, которое мне казалось необычным и отчего-то ужасно смешным, её звали Нюра, приехала погостить. Бабушка всю жизнь прожила в своём доме без удобств и всегда очень расстраивалась и ворчала, что мы, горожане, выливаем воду ваннами после купания, норовя всякий раз залезть, пока не слита, следом за вымывшимся.
Как раз в период опеки надо мною пары бабушек, в пионерской организации готовилось очередное празднование, некое подражание, в исполнении юных, активных, заводных, - параду Победы. Отобрали девочек примерно одного возраста и роста, и месяца полтора учили искусству владения барабанными палочками. Готовясь ко Дню пионерии, мы гордо вышагивали, перестраиваясь под свою собственную дробь, в алых будёновках, белых блузках и алых коротких юбочках в складку. Для усиления эффекта вхождения в образ костюмы, имею в виду шапку-будёновку, нам на репетициях каждый раз выдавали и собирали после. Казахстан, семидесятые... В общем, что-то у меня голова чесаться начала. Бабки-то обе – внимательные, но слепые... А вот когда мама вернулась, прозрели все! Беда просто какая-то началась. Жуткие крошечные твари плодились, как ненормальные, применение путёвки в пионерский лагерь было под угрозой. А характер у меня в то время уже был! Косички резать не дала.

3)

Заключительная часть моей второй главы. Ребята, крепитесь! Их всего шесть. Моя повесть значительно больше и содержательнее этой двухгодичной поездки, но, возможно, я, благодаря вам, и до неё доберусь.

В коллективе посольства мы с мужем являлись частью технического состава. Образно говоря, весь коллектив и делился, как кто-то здорово подметил, пошутив в самую суть, на «тех» (дипломатических сотрудников) и «этих», (нас). И все мы, естественно, чётко знали своё место. Но так случилось, что мне повезло сдружиться с людьми, для многих недосягаемыми. В первую очередь хочу рассказать о знакомстве с супругой самого главного человека посольства. Как художника, меня однажды пригласили для обсуждения оформления интерьера резиденции посла России в Никарагуа. Возможно, это был предлог, потому что оформлено было всё так, что лучше не придумаешь, и без моего участия, но мы познакомились.

Когда видишь красивую женщину, восхищаешься. Когда понимаешь, что женщина умная, знающая в совершенстве несколько языков, умеющая себя держать, в соответствии с обстоятельствами, при этом не показывая превосходства, восхищаешься многократно. Моё мнение не изменилось, а с годами заставило пересмотреть новым взглядом свои реакции на те или иные события, потому что мой бунтарский характер в борьбе за справедливость далеко не всегда позволяет идти на компромисс, а события подкидывало время. Елена Васильевна, простите, если что не так, потому что иногда я, пытаясь защитить свои взгляды и убеждения, реагировала, как подросток.

Благодаря нашему знакомству, моя жизнь наполнялась новыми впечатлениями. Однажды меня пригласили в музей изобразительного искусства, находящийся в Манагуа, где я с удовольствием поделилась мнением об увиденных картинах. В беседах о художественных стилях, о манере письма, стало понятно, на сколько человек, с которым общаешься, восприимчив и интересен. Уверена, наша дружба была приятной и полезной взаимно.

В компании Елены Васильевны мне посчастливилось попасть на театральное представление с уже не молодой, легендарной, известнейшей всему миру, кубинской балериной, хореографом и педагогом, создательницей Национального балета Кубы, Алисией Алонсо. В тот вечер балерина на столько предалась творчеству, что когда, после многочисленных, восхищающих (в её возрасте) "па", прилегла в заключительной сцене, лично я заволновалась, не навсегда ли. Выплеск эмоций в танце из балета «Лебединое озеро», исполненный в чёрном, облегающем, подчёркивающим не то достоинства, не то недостатки уставшего семидесяти одно-летнего тела, чуть прикрытого в районе бёдер пачкой, при исполнении роли умирающего лебедя, был невероятно правдоподобен. Но какая сила характера выводит артистов на закате карьеры на сцену исполнять сольные партии! В плеске рук благодарных зрителей - признательность и награда.

Наши добрые отношения продолжались. Мне повезло посмотреть на экране столичного кинотеатра Манагуа фильм о Республике Никарагуа, показывающий страну до и после землетрясения 1972 года. Сильный, но очень горький сюжет о скоротечной беде с ужасающими последствиями, собранный по кадрам. Беде, которую пришлось ощутить на себе уже после произошедшей утраты города выжившим в жаре и смертельном кошмаре. Новые дома строились до землетрясения не на отдельных фундаментах, а пристраивались к наружным стенам соседних домов. Поэтому и сложились они во время подземных толчков, как карточные домики. Погибло невероятное количество людей. Оставшиеся сумели выжить, получая благотворительную помощь, в том числе и из Советского Союза. Я помню, как в школу, училась я тогда в первом классе, мы приносили тетрадки, ручки и карандаши для участия в акции помощи детям в Республике Никарагуа. А страну после этого ужасного землетрясения начали отстраивать заново. Скелеты современных домов, возведённых накануне, остались памятниками огромной скорби Никарагуанского народа.

Всех желающих женщин коллектива на мероприятия возить, естественно, не могли. Супруге посла нужна была компания, по этикету, а я, не обременённая большой семьёй, естественно, эту компанию, всегда, с огромной радостью, составляла. Интерес этой способной женщины к живописи и мои педагогические навыки тоже соединились, и она начала писать сочные и смелые акварели.

Не трудно догадаться, какие эмоции вызывала у нашего близкого окружения, прозванного обстоятельствами, технического состава, моя дружба с Еленой Васильевной, когда за мной приезжала роскошная машина и я, нарядная, в очередном, сшитом накануне, платье, отчаливала, в то время, как все оставались на приевшейся до оскомины, окружённой забором, территории. От души радуясь абсолютно всему, вместе с ярчайшим лидером женщин Посольства, входя в новый круг людей очередного мероприятия, я, как было принято, приобнималась, касаясь щеки, приветствуя жён иностранных делегаций. С мужчинами принято было здороваться, пожимая руку.

Разногласие первое случилось по поводу моих нарядов. Совершенно серьёзно Елена Васильевна заговорила на эту тему, порекомендовав не шить новых платьев, потому как мои нарядные обновки нервировали элитных дам. Но в то время для моего характера эти слова были, как дрожжи для теста. И, убеждённая в своей правоте и накопленном опыте, я вновь резала приобретённые тряпочки по ночам, свободным от мужа, согласно режиму службы ночь через ночь. Конечно, вполне можно было прислушаться. А однажды, пока мы рисовали натюрморт, Елена Васильевна начала рассказывать о том, что жёны дипломатов находят себе модные и качественные вещи, от купальников до бальных платьев на рынках, в кучах американской помощи.

- Не по статусу! - пыталась сопротивляться я, потому что мне и сейчас кажется, что это большое унижение. И если имеешь статус и не самые маленькие зарплаты, представляешь своей персоной народ страны, которая тебе эту роль доверила, то, стоять жопой кверху под кучами ношеного барахла нельзя. Но, может быть когда-нибудь и на этот вопрос я смогу взглянуть иначе. Но вряд ли.
- Леночка, Вы только это больше никому не говорите. Вас не поймут!

До поры мы ладили.

Обстановка, в силу ли событий, происходящих на Родине, в предчувствии ли перемен... менялась.
АМ. 03.03.11

Акварель выполнена мною в саду резиденции посла. 1991 год.